Две загадки пустыни Наска
Рисунки пустыни Наска и подземные ходы под ними. Горы со срезанными вершинами в пустыне Наска, которые находятся недалеко от загадочных рисунков ...
Нетрудно заметить, что рассмотрение особых случаев возможного определения количественного соотношения между благостью и злом удовольствия и неудовольствия,
с одной стороны, и правильностью и неправильностью - с другой, не дает надежды восполнить универсальным образом пространные пробелы, отмеченные в докладе.[36] Сравни мою «Психологию с эмпирической точки зрения» (Psychologie vom empirischen Standpunkte.
Leipzig, 1874. Buch II, Kap.4).[37] (место этой сноски в тексте не найдено). E. Dumont. Traites de legislation civile et penale, extraits des manuscrits de J. Bentham; особенно раздел, озаглавленный «Principes de legislation».[38] См. Рудольф Вагнер «Der Kampf um die Seele vom Standpunkt der Wissenschaft. Sendschreiben an Herrn Leibarzt Dr. Beneke in Oldenburg». Геттинген, 1857 г.
, стр. 94, прим.: «Гаусс заметил как-то, что такой-то автор (некоего психологического труда) говорит о нехватке точных измерений психических феноменов, но было бы неплохо иметь для начала хотя бы приблизительные, с ними уже можно было бы на что-то рассчитывать, - нет, однако, никаких. Здесь отсутствует conditio sine qua non всякой математической операции, а именно - когда и поскольку возможно превращение интенсивной величины в интенсивную (читай: экстенсивную).
И это только первое необходимое условие, потом добавились бы другие. По этому случаю Гаусс говорил также о некорректности традиционного определения величины - как сущего, которое можно увеличивать или уменьшать; надо говорить - сущее, которое можно делить на равные части...».[39] Психофизический закон Фехнера, даже если бы заслуживал полного доверия, а не вызывал, напротив, все больше и больше сомнений и возражений, можно было бы принять за основу измерения лишь интенсивности содержания определенных наглядных представлений, но не измерения силы душевного возбуждения - например, радости и страдания.
Предпринимались попытки определить размеры эмоций по сопутствующим непроизвольным движениям и прочим внешне выраженным изменениям.
Для меня это все равно что пытаться определить календарное число по погоде. Непосредственное внутреннее сознание, при всем несовершенстве своих показаний, по-прежнему предоставляет нам здесь больше информации. В этом случае мы, по крайней мере, черпаем из самого источника, тогда как там нам пришлось бы окунуться в воду, замутненную разнообразными влияниями.
[40] Зигварт («Vorfragen der Ethik», стр. 42), настаивает на том, что от человеческой воли нельзя требовать больше, чем она в состоянии исполнить. Это высказывание, особенно неожиданное в устах столь решительного индетерминиста (ср. «Логику», стр. 592), тесно связано с его субъективистской концепцией блага, исходя из которой, невозможно, по моему мнению, прийти логически нормальным путем к мысли о мире всех людей доброй воли.
(Ср., например, как сам Зигварт на стр. 15 с эгоизма перескакивает на заботу о всеобщем).Но так говорят и другие. И поэтому, действительно, может возникнуть сомнение, будет ли правильным этическим принципом высокое требование подчинять все свои поступки высшему практическому благу. В самом деле, даже если отвлечься от случаев безрассудства, которые, разумеется, в счет не идут, все равно, требование столь полной самоотдачи будет казаться слишком строгим; ибо, как бы ни заботился кто о своем нравственном поведении, и ему, загляни он беспристрастно к себе в душу, едва ли не пришлось бы сказать о себе, вслед за Горацием:«Nunc in Aristippi furtim praecepta relabor,Et mihi res, non me rebus subiungere conor».
(Посл, I, 1, 18-19)Однако сомнение это необоснованно; попытаемся показать это сравнением.
Очевидно, что ни один человек не в состоянии избежать заблуждения; но заблуждение - независимо от того, можно ли его избежать или нет - остается таким суждением, которого не должно быть и которое противоречит необходимым требованиям логики. И как логике - слабость человеческой логики, так этике - слабость человеческой воли едва ли может воспрепятствовать требовать от человека, чтобы он любил познанное благо и любил познанное лучшее, а значит, чтобы высшее практическое благо стояло для него на первом месте.
Даже если бы для определенного класса случаев удалось доказать, что в них все без исключения индивиды не в силах заставить себя хранить верность высшему практическому благу (что неверно), то и это ни в малейшей степени не оправдывало бы отказа от основного требования этики.
Даже тогда очевидное, неизменно истинное и единственное верное правило все-таки предписывало бы, как в этике, так и во всех других случаях, отдавать предпочтение большему благу перед меньшим.Дж. Ст. Милль боится, что это приведет к бесконечным самообвинениям, и что беспрестанные упреки отразят каждому существование.
Но это столь мало предполагается правилом, что, скорее, как нетрудно доказать, вовсе исключается им.
Достижения шумеров
С Армянского нагорья берут начало реки Тигр и Евфрат. В междуречье (погречески – в Месопотамии) около 5000 лет до н.э. поселились ...
